Если по прошествии нескольких лет я захочу представить себе Марго, то память, безнадёжно избирательная, опустит досадные подробности, чтобы ярче высветить серебряный смех, бело розовую кожу, таинственно мерцающие глаза, талию, которую без колебания назову обширной, голубиную душу, невянущую прелесть ее наивности, необъятный зад; но прежде чем наконец перейти к связанной с ней любовной истории, позвольте мне высказать несколько кратких моральных соображений. Сначала истина — потом чувства.
По моему, воображение — это не столько способность, сколько добродетель. Разве первопричина любой жестокости — не в скудости воображения, препятствующей любому проявлению симпатии, мешающей хотя бы на мгновение поставить себя на место ближнего? Источник эгоизма тоже неподалёку. Кто, ясно сознавая своё ничтожество, добивался бы от окружающих угодничества и лести?
Высший дар. Адольфо Касарес